Мой язык, каждый атом моей крови созданы из этой почвы, из этого воздуха...

Сама история ведет форт к разрушению. Задумка укрепить границу долго витала в умах российских властей, но постоянно что-то мешало, то одна война, то другая. В конце концов, после поражения в Крыму, сюда перебросили героя обороны Севастополя Эдуарда Тотлебена, который разработал инновационный проект – укрепления должны были находится прямо в земной толще. Именно так он построил крепость «Керч». В 60-х годах начали делать насыпь, в 70-80-х годах строительство шло активно, использовались инновационные технологии – бетон. Да только все равно не успевали за временем, а время крепостей заканчивалось. Весь окруженный снаружи глубоким рвом с земляными валами, укрепленный мощными стенами форт, предназначенный для защиты российских войск им же самим и пришлось атаковать.

Парадоксально, но австрийцы захватили его без боя, и в 1916 году во время Брусиловского прорыва российской армии пришлось штурмовать собственный форт. На этом чудеса не заканчиваются, в 1920 году форт удерживали поляки, защищавшиеся от армии Буденного. Именно в этом сражении форту были нанесены основные повреждения. Вторая мировая война, к счастью, обошла форт стороной.

После войны в форте пытались размещать военные склады, но сырость разъедала все. В 1965 году руководство УССР снова сделало попытку хоть какую-то пользу извлечь из форта, но даже консервированная продукция не выдержала сырости и испарений. В центральной части форта находится двухэтажная казарма, к которой ведут четыре подземных хода, проложенные под вторым земляным валом. Там располагались жилые, складские и хозяйственные помещения для артиллерийской роты и штаб коменданта форта.

Периметр форта составлен из 105 так называемых безопасных казематов, чтобы к ним попасть, нужно было преодолеть двойную линию оборонительных рубежей.

Дубенский форт отказался принимать участие в фарсе, называемом человеческой историей. Он тихонько стоит в стороне от событий, открываясь только тем, кто приходит полюбоваться им. И это, и правда, очень красивое сооружение. Пожалуй, даже слишком красивое для фортификационного.

Не забудьте прихватить с собой фонарики, без света есть риск немного заблудиться.

На самом деле, форт немаленький, и весь замысел можно охватить, если забраться наверх.

Форт был одним из главных объектов в этом путешествии, и он полностью оправдал и даже превзошел мои ожидания. Особую атмосферу этого места портят только туристы, которых, к моему удивлению, было невероятно много. Мне с трудом удавалось делать фотографии без людей. Не смотря на перенаселенность форта, уезжать совсем не хотелось. Мы прошлись, наверно, по всем входам/выходам, по всем тоннелям, заглянули в каждый уголок, и только потом признались, что пора двигаться дальше. Впереди нас ждало еще много интересного, но Таракановский форт остался со мной в виде неизгладимого впечатления.

Сразу с входа будто попадаешь в другой мир. Ты уже не в восточной Украине, где кладбища представляют собой смесь безвкусицы и заброшенности. Ты в Европе, где во всем ценят красоту и ухоженность. Надпись на входе на украинском и немецком языках гласит: «Кладбище немецких солдат».

Прямо у входа каменная табличка, повествующая о создании кладбища для немецких солдат в Харькове.

Еще одна вырезанная из камня громадина – план-схема расположения захоронений. Массивно, добротно и надежно. Очень по-немецки, очень впечатляет.

Прямо от входа ведет вымощенная камнем дорожка, которая тянется через весь мемориал.

Небольшой домик с аркой при входе на кладбище – это мини-музей с фотографиями.

Могилы, в основном, братские, чтобы найти какое-то конкретное захоронение, создана координатная сетка. Кладбище разбито на сектора и в каждом из них есть нулевой координат, от которого и ведется поиск. На каждом из секторов такие кресты.

Под каждым деревцем табличка. Здесь обозначены имена всех людей, приложивших свою руку к облагораживанию мемориала.

Надгробные камни выполнены из гранита в виде массивных вертикальных плит. На них – имя, фамилия, даты рождения и смерти.

Они тянутся рядами вдоль всей территории кладбища.

Неудачная панорама, но дает возможность увидеть конструкцию кладбища.

Травинка к травинке, веточка к веточке. Была невыносимая жара. Пожалуй, один из самых жарких дней лета. Беспощадное солнце убивало нас. Спасали немцы. Продуманная система для полива газона. Мы просто наливали из краников воду в бутылку и обливались, чтобы спастись от жары.

Все упорядочено. С одной стороны дорожки похоронены солдаты, с другой офицерский состав.

Имена в алфавитном порядке.

Офицеры. Мурашки по коже от надписей: «Твои дети», «В память», «Пропал без вести», «Инженер»… Погиб под Красноградом. Последняя битва за Харьков?

В середине аллеи есть небольшой балкон с огромным немецким крестом.

Под ним написано: «Тут на кладбище покоятся немецкие солдаты. Помните про них и жертвы всех войн. Их судьбы призывают нас к примирению».

Вы только посмотрите на простирающееся под немецким кладбищем городское 17-е. Запущенное, разваливающееся, зарастающее. С кривой дорогой между безвкусных могил. Печальное зрелище.

Ежегодно, начиная с 1952 года, в Германии отмечают государственный день памяти - День народной скорби (Volkstrauertag). Он отмечается в середине ноября и служит напоминанием о необходимости примирения, понимания и мира. День учредило Немецкое народное общество попечения военных захоронений в 1919 году в память о почти 2 млн павших и пропавших без вести во время Первой мировой войны, а позже он стал днем скорби и траура по погибшим еще и во Второй мировой войне. Как вы понимаете, немецкое кладбище в Харькове содержится не за счет харьковчан, а за счет немецких налогоплательщиков. И их деньги расходуются по назначению.

Еще немного фотографий немецкого военного кладбища в Харькове.

Выходим с территории 17-го кладбища. Здесь мемориал памяти украинцев, погибших в 2002 году в авиакатастрофе над Ираном.

У главного входа могилка другу Мише.

Смерть – неизбежное завершение жизни. Немного удивительно было, покидая 17-е кладбище, думать, что свой последний приют немецкие солдаты обрели здесь, в харьковской земле, так далеко от своей родной страны. Радует только, что их потомки и соотечественники, даже в другом времени и в уже по сути другой стране, продолжают заботиться об их последнем пристанище.

Оставив Флотское в стороне, мы вышли на Караньское плато, являющееся охотничьими угодьями Севастопольской региональной организации охотников и рыболовов, к заброшенному военному объекту. Здесь ранее находились пусковые позиции ракетных комплексов. Вот такая интересная штуковина встречает всех гостей. Издалека она похожа на мультяшную звезду, украшающую волшебную палочку феи. Так и хочется увидеть ее в розовом цвете с золотистыми вставками ))

Уже отсюда виднеется мыс Айя, но действительно великолепный вид на него откроется немного из другой точки.

Привязанные бутылочки помогают желающим тренироваться в стрельбе.

На этом фото слева уже виднеется скала Мытилино, кажется, что до Балаклавской бухты рукой подать, но впереди еще много испытаний. Идти по снегу очень скользко, не говоря уже о предстоящей сыпучке.

Вот так выглядит сейчас 21-ая береговая батарея. Можно зайти внутрь и побродить по печальным коридорам, местами замусоренным.

На этой фотографии видно ров, на противоположной стороне которого кто-то украсил граффити развалившееся сооружение.

Мостик через ров был целым аж до апреля 2011 года. Но через пару месяцев удерживавшие его двутавровые балки украли, и он свалился в ров. Проезд с тыльной стороны к батарее стал невозможным.

А это дальномерный пост, который, говорят, имел бронеколпак, но охотники за металлом его унесли, разворотив бетон.

Пройдя немного дальше, стоит оглянуться назад на Караньское плато, потому что отсюда открывается его первозданная красота. Благодаря тому, что плато являлось территорией военной части, ему удалось сохранить в частично-нетронутом виде уникальные ландшафты, природу и биосферу, свойственную южной части Гераклейского полуострова. Именно такими были эти края тысячи лет назад.

Вскоре возвышенное побережье Кая-Баш, протянувшееся между мысом Фиолентом и Балаклавской бухтой, на котором находится 21-ая береговая батарея, закончится, и начнется непростой спуск. Но каков вид!

За скалой Мытилино прячется Балаклавская бухта. Синие крыши пансионата «Васили» выглядят на удивление живописно, добавляя яркости этому немного тоскливому месту. Огорчает только оползень по левому борту, особенно если знаешь, что это крупнейший техногенный оползень в Крыму, который случился 2 декабря 2006 г.

Вода в это время года выглядит просто превосходно, фото не передает ее изумрудной красоты. Очень жаль, что наверху проходит труба для выброса отработанной воды ОАО «Балаклавское рудоуправление». Периодически вода из карьера сливается сюда. Кстати, именно БРУ несет ответственность за оползень. Это часть холдинга небезызвестного Вадима Новинского, велением Януковича ставшего в 2012-м году гражданином Украины за выдающиеся заслуги перед страной. Заслуги по распилу у него и правда, хоть куда. Все-таки президент ФК «Севастополь» имеет $3,273 млрд, 5-ое почетное место среди самых богатых «украинцев».

Но хватит о неприятном, вернемся на безлюдный зимой пляж «Васили». Мелкая галька. Нависающая над головой внушительная скала. Чудесное место, до сих пор не самое популярное у туристов. И не удивительно, чтобы спуститься на пляж нужно преодолеть около 280 ступенек по крутой лестнице. Но одно дело спуститься по 280-и ступеням, а совсем другое – подняться )) Хорошо, что на самом верху есть лавочка, чтобы присесть и перевести дух.

Немного отдохнув, мы двинулись дальше, прошли мимо скалы Мытилино и вышли на улицу Мраморную, огибающую Балаклавскую бухту, прямо к очередной заброшенной военной части. Интересны здесь, прежде всего, укрепления, чтобы не сползал грунт и камни. Их очень много.

Зимой в Балаклаве можно увидеть вот такие ледяные скульптуры.

С этой стороны я Балаклавскую бухту видела впервые.

Заброшенное здание слева, то ли бывший военный госпиталь, то ли штаб. Стоит, разрушается. Зато с него открывается чудесный вид на бухту.

Еще одно заброшенное здание той же военной части, располагающееся напротив здания, которое то ли штаб, то ли госпиталь.

А вот его сосед даже с отремонтированной крышей. С какой целью была начата реставрация – загадка. Но начата она была, судя по информации в сети, еще два года назад, а воз и ныне там. Памятник рядом со зданием просто ужасен. Огонь, как вырванное из тела мясо, только в Союзе могли делать настолько отвратительные памятники таким значимым событиям.

Пляж Мраморный. Уютное местечко.

Чуть дальше находится памятник матросу Б.Л. Нечаеву, который 8 мая 1966 года предотвратил аварию на подводной лодке С-384, находившейся в составе дежурных сил флота. Из-за распространения перекиси водорода на субмарине начался пожар. Б.Л. Нечаеву удалось справиться с проблемой ценой своей жизни. Благодаря нему уцелела не только подлодка, но и стоявшие рядом корабли. За подвиг, совершенный в мирное время, старший матрос Борис Нечаев был награжден орденом Красной Звезды (посмертно). Однако, памятник парню с лодки С-384 специально не делали. По решению командования дивизии, сняли с пьедестала на 10-м км Балаклавского шоссе скульптуру, изображающую матроса-сигнальщика, и установили сюда.

Зимой Балаклава выглядит совершенно по-другому. Немного грустно.

Дальше по улице Мраморной находится портал выхода подводных лодок. Медуз там набивается такое количество, что не видно воды. Бррр, мерзость. И еще как-то неприятно удивил мусор.

На рыболовных снастях происходят настоящие птичьи заседания, хотя на фотографии этого и не видно.

Чуть дальше еще один памятник, на этот раз советским подводникам.

Руины генуэзской крепости Чембало на противоположной стороне бухты.

От охотничьего домика князя Юсупова остались только стены, а ведь это памятник архитектуры… Не знаю, настанет ли тот день, когда все изменится, и мы перестанем быть безразличны к окружающему нас миру.

И последний объект перед тем, как сесть в маршрутку и отправиться домой, вход в подземный музейный комплекс по ремонту подводных лодок, называемый иногда "Музеем холодной войны". Музей расположен в сверхсекретном ранее подземном комплексе - объект 825 ГТС (гидротехническое сооружение), включавшем в себя базу подводных лодок и ремонтный завод. Внутрь мы, конечно, не заходили, музей не был нашей целью, просто попался по дороге.